Владивосток глазами Элеоноры Прей

Первая точка нашего маршрута находится в Почтовом переулке – это дом под номером 5а. Его владельцем был американец Чарльз Генри Смит. Он приехал во Владивосток в 1860-е годы вместе со своим братом Оскаром, купил в только что основанном городе земельный участок и построил дом с видом на бухту Золотой Рог и Амурский залив. В 1880 году Смит женился на Саре Элизабет Прей, а в 1886 году открыл собственную торговую компанию – «Американский магазин».

Торговали в нём привозными американскими товарами: револьверами, велосипедами, пишущими машинками, шоколадом, консервами и многим другим. Смит также покупал у русских охотников меха и отправлял их в Лондон и Нью-Йорк. К началу 1890-х годов «Американскому магазину» понадобились помощники. Во Владивосток приехал младший брат Сары Прей – Фредерик Прей – и его жена Элеонора. Молодая пара на первое время поселилась у родственников:

…Я распаковала чемоданы и разложила вещи. У нас такая чудесная комната! Она находится в переднем углу дома. Из окна видна дальняя часть бухты и собор с золотыми крестами, о котором вам рассказывала Сейди. Из двух передних окон (одно из которых представляет собою застекленную дверь, ведущую на балкон с железными перилами) виден вход в бухту, остров Русский, а за сопками – залив Петра Великого. Вид чудесный, и вечерами на балконе так замечательно!

Обитатели называли свое жилище Dom Smith17, соединяя две культуры, в которых жили Смиты и Прей. Смит обустроил во дворе сад и проложил дорожки, построил отдельные складские помещения и дома для прислуги. Парадный вход был украшен выкованным из железа портиком, а позже на двери появилась яркая медная табличка с выгравированной на ней по-английски фамилией SMITH.

Спустя несколько месяцев Элеонора и Фред Прей переехали в отдельный дом — двухэтажный кирпичный флигель. Это следующая точка нашего маршрута – здание под номером 5.

Вот я и в своей новой квартире, и она тоже очень хороша. Мы закончили переезд вчера. Дом свежевыкрашен и застелен новыми половиками, так что он совершенно новехонек. ...У него двойные стены с воздушным пространством в два фута (60 см) между ними, так что в нем нет сырости. Всё в нем из кирпича и цемента, кроме дверей и лестниц, но он полностью огнеупорен. Между двумя этажами положен цемент, так что не проникают никакие звуки. В нижнем этаже расположены рабочие комнаты и очаг. Делать мне там нечего, но мои дорожные сундуки хранятся именно там. Две мои комнаты находятся наверху, и из окон открывается великолепный вид на гавань и бухту. Окна большие и низкие, и у каждого имеется подоконник [глубиною] в двенадцать дюймов (около 30 см), для которых я делаю подушки.

Элеонора Прей вела домашнее хозяйство – следила за порядком, руководила слугами, шила постельное белье и одежду. А ещё давала уроки английского.

Следующая точка нашего маршрута – памятник Элеоноре Прей на Светланской улице возле здания под номером 41, рядом с почтовым отделением. Надо спуститься от дома вниз – сначала по дороге, а потом по лестнице.

Памятник открыли в 2014 году недалеко от места, откуда Прей сама отправляла письма. Автор скульптуры – Алексей Бокия. Бронзовая статуя женщины в длинном платье и шляпке как будто спускается с лестницы, прижимая к груди конверт.

Рядом на стене высечена цитата из письма Элеоноры Прей:

Иногда я просто жажду убраться отсюда и покончить со всеми заботами и неприятностями повседневной жизни… Но, в глубине души, я знаю, что нигде мне не будет так хорошо, как в этом неухоженном, но прекрасном месте. Ибо именно здесь прошла лучшая часть моей жизни.

Следующая точка маршрута связана именно с этой стороной жизни Прей и находится чуть правее памятника – на Светланской, 45. Это здание магазина, в котором торговал купец Иван Чурин. Дом построили в 1914–1916 годах в стиле модерна, а для отделки использовались лучшие, рассчитанные на века материалы. Проект создал В. Николаева.

Чурин специально отправлял архитектора в США, чтобы он возвел магазин по последней моде того времени. На первом этаже здания располагался гастрономический отдел, на трёх остальных – разные товары. Новинкой для жителей Владивостока была открытая выкладка, как в современных супермаркетах: все вещи можно было трогать.

Поскольку я переросла свой повседневный корсаж, то нынешним утром я отправилась к «Чурину» за новым материалом и наткнулась на легкую серо-белую индийскую ткань от прядилен «Амоскиг». Стоила она всего шестьдесят копеек за аршин, и я не могла устоять, чтобы не купить ее на платье. У «Чурина» горы товаров от разных мануфактур в Новой Англии, и они совсем не дороги.

До Первой мировой войны в магазинах почти не было готовой одежды – чаще продавали ткани и фурнитуру. Так что Элеонора обменивалась с подругами выкройками и иллюстрациями из модных журналов. Достаток семьи Прей позволял ей выбирать всё самое дорогое и модное, но Элеонора не злоупотребляла этой привилегией. Она не считала зазорным перешивать старые вещи:

Вчера и третьего дня я работала над своим гранатовым платьем с белыми вставками. Я вырезала старые рукава и вшила короткие напускные, тоже гранатовые. Затем я вынула кружева, отутюжила, и, когда я вставила их обратно, платье выглядело как новенькое.

Следующая точка маршрута тоже связана с нарядами – это магазин торгового дома «Кунст и Альберс».

Это здание в стиле романтического модерна построили в 1906–1907 годах по проекту архитектора Георга Юнгхенделя и инженера А. К. Иогансона. Внутри было 18 самостоятельных торговых отделов — галантерея, ювелирные изделия, парфюмерия, ткани, меха и кожа и другие. Помимо магазинов, в здании располагались контора торгового дома, банк, отделение морских перевозок и служба доставки товаров.

Сюда Элеонора тоже часто заглядывала за покупками. Об одном таком случае она писала в письме от 21 октября 1899 Саре Смит, которая в то время уже жила в Шанхае:

Я была с мисс Морфью на верхнем этаже у «Кунста и Альберса», когда ко мне подошел г-н Стехман-младший и спросил, не будет ли мне угодно зайти в его отдел и посмотреть новые красивые вещи. Я давно охотилась у них за жакетом, но мне говорили, что все, что ожидалось, уже пришло, так что в последнее время я туда не заходила. Представляешь мою радость, когда я обнаружила французскую жакетку из тюленьего меха как раз моего размера за пятьдесят рублей? Я не поверила г-ну С, когда он назвал мне стоимость, но потом я увидела, что это был тюлений мех французской выделки, и поскольку мне он понравился, цена меня больше не смущала, тем более что она была в пределах наших возможностей. Я распорядилась, чтобы покупку прислали мне на дом, затем надела ее и пошла покрасоваться перед Тедом в контору. Он был вне себя от восторга почти так же, как и я, и после позднего ужина я, чтоб его порадовать, надевала ее еще три раза.

Впрочем, новые моды не всегда радовали Прей. В конце июня 1927 года она написала своей тетушке Анне Гаптилл, что не в восторге от укорачивающихся юбок:

Я пришла домой с работы в полной решимости закончить это письмо до ужина, но, к несчастью, случился один из моих приступов добродетели — весьма редких, — так что я провела остаток дня, укорачивая юбку и платье. Мне повезло, что у меня приличные лодыжки, но упаси меня Боже, если юбки поднимутся еще выше, ибо я не из тех, кому есть что показывать выше колен! Остается только гадать, где юбки остановятся и не встретятся ли они, в конце концов, с декольте или корсажем?

С фирмой Кунста и Альберса связан и послереволюционный период жизни Элеоноры Прей. В 1923 году от заражения крови умер её муж Фредерик. Несмотря на все сложности — растущие налоги на собственность, нехватку топлива и продуктов, — уезжать из Владивостока она не хотела. Прей устроилась на работу в магазин — сначала переводчицей, а после кассиршей:

Конторская работа доставляет мне такое удовольствие, что даже не могу тебе передать. Я всегда любила делать переводы, и для меня это — игра. ...Я печатаю на машинке все письма для Технического отдела и, кроме того, веду кое-что из их документации; огромное количество их писем — на английском.

Ты знаешь, я пришла к заключению, что если у меня и есть причины испытывать благодарность, так это за способность получать столько подлинного удовольствия от своей работы. Вчера весь день я печатала бумаги о том, как один пароход ходил на Камчатку и в Николаевск, и просто наслаждалась, когда ходила вместе с ним на Север за рыбой, томилась вместе с мрачного вида пассажирами, когда твердолобый капитан заставил нас стоять в лимане восемь дней, дрожала от холода и испытывала безумное желание вовремя увести судно из Николаевска, и т. д., и т. д. Когда я напечатала последнюю строчку, то у меня действительно было ощущение, что я все это пережила.

Однако в 1930 году магазин Кунста и Альберса закрылся — сумма налогов, которые владельцы должны были уплатить, оказалась непосильной. После этого Элеонора Прей всё же поддалась на уговоры Сары Смит и уехала в Шанхай.

Пятница тринадцатое, и издано распоряжение: налог в миллион триста тысяч рублей должен быть уплачен к двадцать шестому (это сверх сотен тысяч, уплаченных ранее) или у нас все отнимут. ...Мы получим жалованье за три месяца, когда фирма закроется, и конечно же я буду жить здесь до осени, а поскольку рубли нигде больше никакой ценности не имеют, то я буду жить на них, пока они не закончатся. Этот крах для меня не такая трагедия, как для остальных — людей, в общем-то выросших вместе с фирмой, которые испытывали к ней чувство привязанности, уступавшее только привязанности к своим семьям, — и это еще оборачивается против них.

А завершить прогулку мы предлагаем в главном корпусе музея-заповедника им. В. К. Арсеньева. В нём есть экспозиция, посвященная Элеоноре Прей.

В экспозиции представлены письма и фотографии Прей. Посетители могут услышать и прочитать фрагменты из её переписки, увидеть фотографии её самой и её дома, а также родных и друзей. Один из главных экспонатов — реплика скатерти из дома Преев, на которой расписывались все их знаменитые гости.